Часто говорят, что наше рождение и детство определяет многое в дальнейшей жизни. Аиша родилась на звероферме, которая находилась в нескольких километров за чертой города. Тогда её звали не Аиша, а №1242. Было два возможных варианта развития её жизни: если бы она обладала какими-либо выдающимися качествами, которые бы заприметили работники зверофермы - №1242 стал бы ремонтной самкой, и по достижению половой зрелости её задачей стало бы рождение потомства, и только оно.
Но, у №1242, помимо прекрасного, пушистого меха, которым её щедро наделила тщательная селекция работников зверофермы, не было ничего выдающегося. Потому ей оставалось ждать исполнения шести месяцев, после чего – отправляться на бойню.
Нельзя сказать, что №1242 была очень несчастна. Она не знала другой жизни – все, что она знала, состояло сначала из совершенно измотанной и безучастной матери, нескольких братьев и сестер, а затем – из соседей по шедам и маленькой клетки с холодным дном. Она ощущала безысходность и агрессию вокруг себя, но привыкала так жить, интуитивно ощущая, что ждет её в конце пути.
Она не знала свободы, но по природе своей, поскольку селекция шла исключительно в сторону качества меха, а не на одомашнивание, оставалась диким зверем. №1242 иногда чувствовала внутренние порывы, желание и невозможность реализации своих желаний – то самое, что ощущаю многие дикие звери, запертые в клетку. Именно эти порывы и подтолкнули её к побегу, когда ей исполнилось пять месяцев.
Как и многие другие пушные звери, №1242 очень много времени проводила за бесцельной злостью и бесполезными попыткой прогрызть прутья клетки. И в тот вечер прутья, изгрызенные множеством поколений соболей, проржавевшие и прохудившиеся, поддались. Будь у зверофермы более щедрый хозяин, и он бы выделил больше денег на замену оборудования – этого бы не произошло никогда.
Осознав, что то, к чему так стремилась её душа, произошло, №1242 поддалась инстинктам, велевшим убираться из этого места. Если бы она помедлила и задумалась – вряд ли бы она сделала столь серьезный шаг, ведь она просто боялась нового и неизведанного.
Итак, №1242 оказалась на свободе, чудом избежав собственной кончины за месяц, до роковой даты.
В природе соболи её возраста были уже практически самостоятельными и во всю осваивали навыки, которые бы помогли им выжить в лесу. Но №1242 абсолютно не знала, что ей делать и голода. Нет, конечно, она приблизительно понимала, чем ей следует заниматься, но тело и её скудные знания оказались совсем к такому не готовы.
Ей повезло повстречать старую самку – та уже давно перестала приносить собственное потомство, но сжалилась над неумелицей. Пусть старуха была остра на язык и довольно холодна эмоционально, №1242 чувствовала заботу с её стороны, и не боялась её принимать. В конце концов, любовь не выражается только в проявлении нежности и ласки, ведь так?
Именно эта старуха дала соболюшке имя Аиша и привела её в Разбойники, где та уже получила прозвище, практически позывной – Мошка.
Стоит сразу сказать, что Аиша обладательница действительно сильного характера. Жизнь взаперти первые месяцы жизни действительно сыграла свою роль в формировании её личности, но не столь фатальную, как могло бы быть. После того, как Аиша оказалась на свободе, прошло еще какое-то время, прежде чем она действительно осознала, чего избежала она, и чего не избежали все её родственники, оставшиеся на звероферме. Все это вылилось в ненависть к людям и городу, а так же почти ко всем городским обитателям – кошкам и собакам, вне зависимости от того, уличные они или домашние.
Но Мошка скрывает свои эмоции, по крайней мере – разрушительную её часть. Она общительна, она разговорчива и вполне себе коммуникабельна. Так же она довольно иронична. В разбойниках могут состоять и кошки, и собаки, и птицы, живущие бок о бок с человеком долгое время – и в их сторону Аиша старается особенно не проявлять ненависти, хотя, признаться честно, предпочла бы свести все общение к минимуму. Все, что она себе позволяет – ироничные замечания, которые, порой, могут звучать не просто, как ирония, а как жесткий сарказм.
Мошка подвижна и энергична – она сгусток чистой силы, неспособный усидеть на месте. В ней есть некая червоточина, которая будто бы толкает её к краю, заставляя искать все новые и новые, опасные эмоции, бросаться с головой в исполнения самых опасных заданий. Проведя первую часть жизни среди людей, она абсолютно лишена страха как перед ними, так и перед их жизнедеятельностью – машинами, запахами города и так далее. №1242 из тех, чье травмирующее прошлое заставляет её действовать, а не сидеть, сжавшись в комок от страха. Она не стесняется говорить на тему своей жизни на зверофермы, более того, рассказывая это она стремиться всячески обсмеять эту часть своей жизни. По сути то, что делает Аиша – это обесценивание, и эта защитная реакция просто другая крайность проявления её страха перед прошлым.
Есть в ней толика садисткой жестокости, но, опять таки, сильно сдерживаемое. Скажем так, Аиша может причинять действительно сильную боль, как моральную, так и физическую, ощущая при этом некое нездоровое удовольствие, но жестокость ради жестокости – не её цель.
Из всех животных в еду Мошка предпочитает больше всего птиц, не сколько из-за вкусовых качеств, а из-за сложности охоты на них. Из-за этого часто заслуживает неодобрение со стороны пернатых, а сама же №1242 часто наполовину шуточно напоминает им о своих пристрастиях. Но это свое увлечение она старается контролировать, поскольку в её окружении действительно много крылатых, а слишком уж сильно нарываться на неприятности Аиша не хочет.